Академик В. А. Обручев. Письма

О том, что нехорошо читать чужие письма, люди узнаю́т раньше, чем учатся читать. Исключение из этого правила — письма людей, масштаб личности которых столь велик, что написанные ими письма становятся таким же достоянием человечества, как их научные и литературные труды.

Академик Владимир Афанасьевич Обручев (1863–1956) — один из таких людей. Он был геологом и географом. Причем одним из первых в России, чья штатная должность так и называлась. Первая запись в штатном расписании Иркутского горного управления «Геолог» появилась именно с его фамилией.

Знаменитый австрийский ученый Эдуард Зюсс, тот самый, которому мы обязаны понятием геосферы и гипотезами о существовании Гондваны и океана Тетис, писал в 1894 году молодому русскому коллеге: «Между исследователями Центральной Азии теперь имя Обручева будет во все времена в числе первых». Они переписывались больше 20 лет и даже успели встретиться в 1898 году, когда В. А. Обручев был в Вене. К сожалению, письма Обручева Зюссу не сохранились. Впрочем, расшифровка их потребовала бы дополнительных усилий, поскольку писал Владимир Афанасьевич своему старшему коллеге, разумеется, по-немецки. Немецкий язык он знал не хуже русского, чем весьма удивил и обрадовал своего институтского учителя и наставника И. В. Мушкетова. Когда это выяснилось, студент Обручев незамедлительно получил от него книги одного из основоположников научной геологии и физической географии, автора термина «Великий шелковый путь» Фердинанда фон Рихтгофена…

Архив писем академика Обручева включает в себя более 900 единиц хранения. Они собраны в Группе истории геологии Геологического института АН СССР. Идея создания этой Группы (до 1956 года — Кабинета, позже Отдела, сектора) принадлежала самому В. А., а реализовал ее В. В. Тихомиров, член-корреспондент АН СССР, личность, сама по себе невероятная. Достаточно сказать, что он, боевой летчик, потерял на войне зрение. Что не помешало ему в дальнейшем не только продолжить работу геолога, но и защитить по довоенным материалам кандидатскую диссертацию. Диссертация была признана докторской, с присвоением автору соответствующей степени. После смерти В. А. Обручева Тихомиров обратился через прессу к общественности с просьбой присылать в Институт геологических наук оригиналы или копии писем академика Обручева.

В архивах Группы истории геологии хранятся оригиналы его писем, машинописные и фотокопии, некоторые даже на разбитых стеклянных фотопластинках. Писал Владимир Афанасьевич исключительно от руки. Круг его адресатов невероятно широк — от коллег-академиков и министров до школьных учителей и даже просто детей-школьников. Письма Обручеву доставлялись ежедневно в огромном количестве, и отвечал академик всем, независимо от возраста и положения. Это требовало времени и сил, о чем он иногда упоминает, но только в качестве оправдания задержки ответа. К тому же в 1948 году В. А. из-за катаракты ослеп на один глаз, да и второй видел всё хуже и хуже. В начале 50-х он уже не мог читать без сильной лупы, а машинописный текст не разбирал вовсе. Но писать продолжал, практически до своей смерти в июне 1956 года. И при этом часто ругался по поводу безобразного качества послевоенной писчей бумаги, на которой чернила постоянно расплывались…

Празднование 90-летия в 1953 году закончилось для его жены, Евы Самойловны Бобровской, инфарктом, а для самого Владимира Афанасьевича — семимесячным пребыванием в больницах и санаториях, однако письма доставлялись и туда. Врачи запретили ему работать, и запрет этот дисциплинированный академик, конечно, выполнял. Но на письма отвечал, считая это не работой, а отдыхом и развлечением.

Письма коллегам-геологам составляют значительную часть архива. Будучи крупнейшим авторитетом в геологии сибирских месторождений золота, В. А. Обручев активно поддерживал молодых геологов В. Г. Дитмара и М. М. Гапееву, которые предложили новый взгляд на происхождение золотоносных россыпей Забайкалья. Традиционно их считали четвертичными, содержащими золото из размытых кварцевых жил. Дитмар и Гапеева выяснили, что близлежащие жилы золота не содержат, следовательно, оно попало в четвертичные отложения откуда-то из другого источника.

Этим источником оказались древние протерозойские элювиальные и пролювиальные отложения, обнаруженные, в частности, в районе гольца Высочайший. Это были переотложенные и погребенные за сотни миллионов лет пляжи давным-давно исчезнувшего протерозойского моря. Как и любая новая идея, гипотеза Дитмара и Гапеевой вызвала неприятие и критику большинства сторонников традиционной точки зрения. И только Обручев, который еще в 90-е годы XIX века предполагал нечто в этом роде, молодых коллег поддержал, обращаясь с письмами на всех уровнях, вплоть до Президиума Академии наук и занимавшего тогда пост министра геологии и охраны недр П. Я. Антропова.

В специальном обращении к министру В. А. Обручев писал: «Я изучал золотоносные месторождения этого района в 1890–1891 и в 1901 годах и пришел тогда же к выводу, что кварцевые жилы, пересекающие в разных местах древние протерозойские горные породы, слагающие этот район на большей части его протяжения, источником добываемого золота не являются. А самые эти горные породы, представляющие известняки, разные песчаники и глинистые сланцы, золота, на первый взгляд, не содержат. И только в конце XIX века на гольце Высочайшем в бассейне реки Хомолхо была найдена площадка из глинистых и углистых сланцев с прожилками кварца, содержащего золото… Представляя Вам, как министру геологии Советского Союза, эту записку, я считаю необходимым просить Ваше распоряжение об отпуске организаторам этих интересных и важных исследований… в лице геологов В. Г. Дитмара и М. М. Гапеевой, достаточных средств на продолжение в 1956 году их исследований золотоносности древнейших протерозойских и архейских отложений в Ленском районе Сибири, для полного выяснения продуктивных горизонтов, их распределения и состава».

Одной из важнейших своих функций В. А. Обручев считал просветительскую. Заключая договоры с издательствами журналов, он обязательно предусматривал получение 25–30 авторских экземпляров для рассылки в библиотеки и школы, а также учителям, с которыми состоял в постоянной переписке. С учительницей географии Альбиной Ивановной Груздевой переписка продолжалась с 1948-го по март 1956 года. Студентка Ивановского Педагогического института, Альбина Груздева успела закончить институт, уехать по распределению в Новосибирскую область, затем в город Новосибирск и еще позже — в город Ибреси в Чувашии. И все эти годы она продолжала получать от своего именитого корреспондента книги, журналы с публикациями, практические рекомендации по работе с детьми, в том числе и по организации с ними полевых занятий, а также длительных геологических и географических экскурсий. Непосредственно ученикам Груздевой академик Обручев тоже писал. В частности, в этих письмах содержатся ответы на многочисленные вопросы, которые возникли у детей после прочтения его фантастического романа «Земля Санникова».

Владимир Обручев в московском Доме пионеров. 1941 год
Владимир Обручев в московском Доме пионеров. 1941 год

Немалую помощь получили от него и ленинградские школьники, члены Клуба юных геологов при городском Дворце пионеров. Создатель и руководитель этого клуба В. Ф. Барабанов состоял в переписке с Владимиром Афанасьевичем с 1950 по 1956 годы. Клубу было присвоено имя Обручева, чем его «крестный» очень гордился. Помощь ребятам и их наставнику советами и книгами не исчерпывалась. Вот, например, короткий текст на корешке почтового перевода: «Многоуважаемый Владимир Федорович! Перевожу 1000 рублей на экскурсию юных геологов под Вашим руководством, на покупку инструментов и рюкзаков согласно Вашему письму от 25 мая».

Нередко бывает, что ученые, получившие, и вполне заслуженно, известность и обладающие безукоризненной репутацией в своей области знаний, полагают себя специалистами и в смежных, да и не только в смежных, областях. К этой категории деятелей науки В. А. Обручев не принадлежал. Академик и живая легенда научного сообщества, он не считал для себя зазорным обратиться к коллегам, если сам не обладал достаточными знаниями по какому-либо вопросу.

Климатологией академик Обручев никогда специально не занимался, хотя и имел, конечно, общее представление об атмосферных процессах и факторах формирования климата. Затянувшаяся зима 1954–1955 года навела его на мысль о возможном приближении нового ледникового периода, однако, не располагая необходимыми знаниями, Обручев обратился с вопросами к географу-климатологу А. В. Шнитникову. Вот фрагмент письма, которое В. А. написал ему, получив ответы на свои вопросы:

«Многоуважаемый Арсений Владимирович! … Я теперь полагаю, что нужно выждать еще несколько лет, чтобы решить вопрос, являются ли вспышки холода нормальными вообще в климатическом ходе колебаний, или предвестниками наступлениями серьезных изменений климата в начале нового ледникового периода. Вместе с письмом Вы прислали мне целую пачку таблиц по метеорологии, которые для меня, по незнанию ее основ, бесполезны. Отмеченные Вами книги по этому вопросу я заметил и достану в библиотеке Академии, а таблицы возвращаю Вам с благодарностью. С майским сердечным приветом, В. Обручев».

Но уж в своей области ни дилетантизма, ни, тем более, косности мышления Владимир Афанасьевич не допускал категорически. Множество его писем, особенно начала 1950-х годов, посвящено дискуссии о происхождении лёсса (осадочной неслоистой суглинисто-супесчаной горной породы, имеющей светло-желтый или палевый цвет — прим. ред.). Гипотеза о его образовании из переносимой ветром пыли, или «эоловая гипотеза» впервые была высказана Фердинандом Рихтгофеном. Впоследствии предположения Рихтгофена подтвердились собственными наблюдениями Обручева в Каракумах, в ходе работы на трассе Закаспийской железной дороги, а также результатами экспедиций в Китай и Монголию.

Лёссовые толщи, достигающие мощности в 100–120 м, никак не могли образоваться как элювий (от лат. eluo — «вымываю»), путем выветривания коренных пород. Эоловая гипотеза Рихтгофена, получив геологические и геохимические подтверждения, превратилась в эоловую теорию, однако противников у нее хватало, в том числе в лице академика Л. С. Берга — ученика основоположника школы научного почвоведения и географии почв В. В. Докучаева, человека не менее уважаемого в академических кругах, чем В. А. Обручев.

Владимир Афанасьевич об этой дискуссии писал так: «Геологи признали эоловую теорию; географы разделились пополам, а почвоведы с ней не согласились». Объяснялось это, по мнению академика, просто ленью, ведь лёсс — почвообразующая порода. Так в письме Р. Э. Тукману (1955 года) он отмечал: «Почвоведы так упорно отвергают эоловую теорию потому, что вся их отрасль науки основана на коре выветриванья. А признав эоловую теорию, они должны будут переделывать почвенные карты больших площадей, и им этого не хочется, гораздо проще оспаривать, отрицать эоловую теорию, заявлять, что она еще не доказана и переделывать карты поэтому не нужно» … Научным спорам «эолистов» и «антиэолистов» (терминология В. А. Обручева — Л.П.) посвящено множество писем героя нашего рассказа в адрес самых разных коллег.

Академик Владимир Обручев был и остается выдающимся человеком, равных которому по величине вклада в отечественную и мировую науку о Земле в нашей стране немного. Конечно, за прошедшие со дня смерти 65 лет о нем написаны книги, диссертации, а также множество статей и рефератов. Тем не менее, читая письма, приходишь к убеждению, что лучше всего о себе написал он сам, совершенно не ставя перед собой такой задачи.

Ученый, академик, директор Геологического института и Института мерзлотоведения АН СССР, писатель, человек, отец — у него было множество, как сейчас принято говорить, социальных ролей. И все они, так или иначе, проявляются в написанных им письмах. Их еще очень много, ждущих прочтения, расшифровки и публикации. Но, надеюсь, к 160-летию академика В. А. Обручева, автора не только множества научных трудов, но также обожаемых миллионами читателей «Плутонии», «Земли Санникова», «Записок кладоискателя» и других замечательных книг, эта работа будет завершена и получит возможность публикации. Время еще есть, правда, всего два года.

Леонид Перлов,
учитель, почетный работник общего образования РФ (Москва)

Фотографии предоставлены Геологическим институтом РАН

1 Comment

  1. Относительно упомянутой в статье ситуации с дискуссией о коренных источниках россыпей Ленского золотоносного района. Марина Михайловна Гапеева принимала участие в этой дискуссии о с 1954 года. Она работала старшим геологом Гатчинской геологической партии и имела возможность реализовать свои идеи. Но тысячи проведенных под ее руководством анализов песчаников не дали результатов. В 1956 году для обсуждения целесообразности дальнейших поисков золота протерозойских россыпей состоялась специальная коллегия Министерства геологии СССР под председательством министра геологии и охраны недр Петра Яковлевича Антропова, в которой принял участие академик Николай Сергеевич Шатский – доверенное лицо Владимира Афанасьевича Обручева. Н.С. Шатский зачитал специальное заявление В. А. Обручева. Владимир Афанасьевич написал, что был введен в заблуждение М. М. Гапеевой и поддержал ее ошибочно: он полагал, что на представленных ею фотографиях образцов, отобранных в Ленском районе, золотины сняты в натуральную величину, тогда как они были сфотографированы под лупой (Марина Михайловна забыла упомянуть, с каким увеличением велась фотосъемка). На этом заседании присутствовал доктор геол.-минерал. наук Сергей Дмитриевич Шер, автор классической монографии «Металлогения золота». Он довольно подробно описал историю исследований Ленского золотоносного района в 1950–1970-е годы в мемуарах «Моя геологическая жизнь» (написаны в 1980-х, впервые изданы в 2020 г.). В частности, С. Д. Шер рассказал о том, что гипотеза о происхождении россыпного золота в Ленском районе из древних протерозойских россыпей была очень соблазнительна: ведь самые крупные месторождения золота Витватерсранд в Южной Африке — именно протерозойские конгломераты, и обещание найти советский Витватерсранд «открывало многие двери» перед горячими сторонниками этой гипотезы. Но в действительности генезис коренных месторождений Ленского золотоносного района иной. И все же предположение В.А.Обручева о связи крупных коренных месторождений золота в Ленском районе с терригенно-карбонатными породами было верным. Это вскоре подтвердили исследования С.Д. Шера и ряда других геологов.

Добавить комментарий для Евгения Сидорова Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.

Оценить: