Алюминий на поляне

Как-то с коллегами оказался я в США на международной встрече специалистов по урбоэкологии. Этим страшным, будто вырубленным топором термином называют теперь всем понятное явление, которое на русском языке означает воздействие городской среды на природу.

После нескольких дней плотной работы был организован перерыв — посещение университетов. Мы с моим спутником были приглашены в Корнельский университет. Несколько дней знакомились со студенческим кампусом, с биологическими и экологическими лабораториями. На уикенд наши гостеприимные хозяева предложили выехать на природу на небольшой пикник. Мы, естественно, с радостью согласились.

День был выходной. Погода стояла чудесная. Окрестности небольшого университетского городка Итака восхищали своими холмистыми пейзажами. На двух автомобилях профессора со своими женами и мы — московские гости, отъехали миль на 10 и остановились на краю огромного изумрудного луга, который плавно спускался к берегам озера Кейюга.

На самом лугу яркими цветными пятнами, совсем как у Эдуарда Мане, выделялись довольно многочисленные компании отдыхающих. Около некоторых располагались их любимые автомашины. Хотя, как было видно, въезд на луг автотранспорту не запрещался, наши профессора припарковались все-таки на асфальтовой стоянке. Из багажников были извлечены объемистые сумки-баулы, мы взвалили их на плечи и направились к красавцу-сикамору (так американцы именуют платаны), подобно баобабу широко раскинувшему свой темно-зеленый шатер в центре луга.

Это было традиционное американское мероприятие — эмоционально сдержанное, с поглощением большого количества купленных заранее закусок, упакованных в роскошные коробки, пакеты, банки, но одинаково безвкусных. Всё это запивалось декалитрами безалкогольного баночного питья: кокой, фантой, севен-ап, пепси, холодным чаем. Конечно, не это имело для нас основное значение. Мы были поглощены интересной беседой, одновременно жадно впитывая впечатления от окружающего.

По мере опустошения бесчисленных банок я заметил, что они откидывались нашими хозяевами как бы за обочину нашей территории, за границы огромного пледа, на котором мы все, подобно римским патрициям, возлежали. Я сделал было робкую попытку подбирать эти алюминиевые пустышки и незаметно засовывать их в один из освободившихся баулов. Так я и мои друзья всегда поступаем в Подмосковье, стремясь хоть ненадолго замедлить процесс превращения любимых лесных полян в свалки мусора. Но на эти мои партизанские ухищрения профессора и их жены хором вскрикивают: «No, no! No need to do it! (Нет, нет! Это совсем не обязательно!)» — и, улыбаясь, показывают пальцами куда-то в сторону. И вот что я вижу.

По лугу медленно, слегка покачиваясь, словно корабль, входящий в бухту, движется огромный белый лимузин. За рулем-штурвалом капитан — седой водитель. Он аккуратно ведет свой, как это сразу же становится заметно, повидавший жизнь корабль среди островов и рифов многочисленных отдыхающих компаний. А команда его — по всей видимости, ближайшие родственники, — словно тральщики, рассыпалась вокруг и с большими пластиковыми мешками прочесывает «акваторию».

Оказывается, что мы являемся свидетелями замечательной экологической, с явной экономической подоплекой, акции. На этот раз семья седого капитана вышла на заработки. Не спеша, с достоинством, аккуратно одетые матрона-мама и ее дети бредут по лугу, собирая оставленные отдыхающими банки, утрамбовывают ими мешки, относят к машине, в огромный багажник-трюм которой аккуратно и без шума выгружают. Всё это производит впечатление только на нас. Остальное население луга продолжает заниматься своим делом. Одни отдыхают, другие работают.

Позже я узнал — для Америки это обычное явление. Сбор и сдача в утиль опорожненной и оставленной в подобных местах после выходных дней металлической тары — вполне достойное, не хуже других, занятие, дающее приличный дополнительный заработок одной или нескольким живущим поблизости семьям.

Мы подивились еще одной странности этих не знающих, чем уж и заняться, американцев. На этом можно было бы и закончить экоурбанистский сюжет.

Но вот спустя некоторое время в одной из наших газет читаю краткую заметку, из которой узнаю, что в Москве ежедневно потребляется не менее полутора миллионов подобных банок. Около 500 млн банок в год! При этом 400 миллионов — это именно алюминиевые банки. В Московской области их количество составляет от 30 до 35% от столичного. Пока пустые металлические банки вместе с другим мусором вывозят на подмосковные помойки, которые уже давно переполнены. А вместе с тем имеется американский опыт, да и опыт Европы, где на предприятиях по производству пищевого алюминия используют до 55% вторичного сырья.

Позже мы с коллегой оценили увиденное как отличную иллюстрацию к теме нашей конференции. А для себя придумали слоган, который приготовили для распространения в нашей замусоренной России: Запряжем свои лимузины — развернем выгодный экологический бизнес!

Сергей Ижевский,
докт. биол. наук